Согласно пояснительной записке к проекту, «в настоящий момент отсутствуют механизмы контроля за деятельностью миссионеров, в том числе прибывших из-за рубежа, проповедующих на территории России». Поэтому, по мнению законотворчев из Архангельска, «защита граждан РФ, религиозных объединений от действий лиц, осуществляющих миссионерскую деятельность, проповедующих религиозные взгляды от имени религиозных объединений и не являющихся уполномоченными религиозными объединениями на указанную деятельность, сегодня приоритетна для органов государственной власти, представителей Русской православной церкви и других традиционных конфессий страны».
В пример депутаты приводят, вероятно, законодательство Белгородской области, в котором присутствуют признаки антиконституционности, считая, что «принятие законопроекта позволит упорядочить деятельность религиозных объединений, осуществляющих миссионерскую деятельность на территории РФ, а также будет способствовать защите конституционных прав граждан страны».
Разумеется, уже привычный микст из безграмотности и клерикальной ангажированности группы «народных избранников» сегодня мало кого может удивить. Но все же, депутатам, берущимся за вопросы, связанные с религией, стоило бы знать, что понятие и обозначающий его термин «миссионерская деятельность» давно существует в научном религиоведении и расшифровывается вполне определенным набором признаков. Являясь неотъемлемым свойством религиозных сообществ и людей, миссионерская деятельность, кроме того, гарантирована религиозным организациям соответствующими статьями Конституции РФ и ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях.
Главным признаком нелепости самой мысли об ограничении (а законопроект направлен именно на это) прав граждан и людей в целом на свободное исповедание своей веры (что и составляет по существу миссионерскую деятельность) выглядит попытка градации разных вероисповеданий по усмотрению, вероятно, самих депутатов, либо клерикального лобби, поддерживающего органичения религиозной свободы в Российской Федерации.
По всей вероятности, появление данной идеи могло быть обусловлено не правовыми, а политико-идеологическими причинами, которые диктуются общей тенденцией к изоляционизму и конфликтности, вызванной попытками оправдания неквалифицированного администрирования в стране. Одним из катализаторов процесса внедрения в законодательство малоадекватных норм ради сиюминутного нивелирования искусственно созданных проблем, по всей видимости могла стать инициатива, предложенная со стороны РПЦ МП в августе 2015 года.
Инициативу о введении понятия «иностранный агент» для религиозных организаций в ту пору озвучил во время встречи с депутатами ГД заместитель председателя Синодального миссионерского отдела игумен Серапион. Опираясь на введенную в 2012 году в российское законодательство норму, обязывающую финансируемые из-за рубежа политические НКО регистрироваться в качестве иностранных агентов, монашествующий священнослужитель предложил в этом ключе «проработать вопрос и по отношению к религиозным организациям». При этом, противоречие между представляемым им «миссионерским отделом», призванным к исповеданию православия и несвойственными такой миссии функциями, депутатов не смутили.
Уместно уточнить, что мероприятие, на котором церковный чиновник сделал это заявление, было «круглым столом» в Госдуме на тему «Секты и деструктивные культы как вызовы национальной безопасности России». А заодно напомнить, что мифологема об «опасности», которую представляют для России религиозной миссии, которую исполняют законно зарегистрированные Минюстом РФ религиозные организации, усердно насаждается клерикальными «миссионерами» в процессе дискриминации прав и преследований российских православных вне юрисдикции РПЦ, протестантов, Свидетелей Иеговы, мормонов, последователей индуизма, сторонников возрождения традиционного язычества и др.
http://www.religiopolis.org/
