В силу того, что указание Генпрокурора появилось вслед за соответствующим Постановлением Пленума ВС РФ от 20 сентября, отдельные положения документа фактически повторяют его пункты и сам он содержит отсылку на разъяснения Пленума по вопросу проверки законности и обоснованности процессуальных решений по юридической оценке действий обвиняемого.
В частности, правоохранительным органам рекомендовано устанавливать мотивы совершения преступлений экстремистской направленности, производить оценку законности каждого постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого в совершении такого преступления. Публичное распространение информации, в которой обосновывается необходимость совершения противоправных действий в отношении лиц по признаку расы, национальности, религиозной принадлежности, либо сведений, оправдывающих такую деятельность, квалифицируется по ст. 282 УК РФ лишь при наличии иных признаков данного состава преступления. При этом следует учитывать всю совокупность имеющихся в уголовном деле доказательств, источник заимствования противоправной информации и контекст ее использования.
Также по смыслу ст. 280 УК РФ призывы к осуществлению экстремистской деятельности будут являться таковыми лишь при наличии цели побуждения других лиц к действиям экстремистского характера. При установлении направленности призывов необходимо учитывать положения Закона о противодействии экстремистской деятельности.
При изучении материалов также необходимо давать оценку полноте принятых правоохранительными органами мер к установлению причин и условий, способствующих совершению преступлений, в том числе радикализации убеждений привлеченного к уголовной ответственности лица. Также в документе отмечено, что высказывание суждений и умозаключений, использующих факты межнациональных, межконфессиональных или иных социальных отношений в научных или политических дискуссиях и текстах и не преследующих экстремистские цели, не является преступлением, предусмотренным ст. 282 УК РФ.
По словам председателя президиума МГКА «ФОРТ» Сергея Бадамшина, появление указания связано с негативной общественной реакцией на «перегибы» при выявлении, пресечении, раскрытии и расследовании преступлений экстремистской направленности.
Эксперт отметил, что в документе содержится отдельное указание на необходимость уделять особое внимание экстремистским преступлениям, совершенным в составе экстремистских организаций или сообществ (в том числе сформированных по этническому принципу) в местах лишения свободы.
По мнению Сергея Бадамшина, указание смещает вектор «борьбы с мемами» на необходимость добиваться установления и привлечения к ответственности лиц, причастных к созданию контента экстремистской направленности. При этом сам документ, как отметил адвокат, коррелирует с Постановлением Пленума ВС № 32. В частности, прокурорам разъясняется, что сам факт размещения в интернете спорного контента при отсутствии иных признаков состава преступления не является основанием для привлечения к уголовной ответственности. Также не является преступлением высказывание суждений и умозаключений, использующих факты межнациональных, межконфессиональных или иных социальных отношений в научных или политических дискуссиях и текстах, не преследующих экстремистские цели. Призывы к осуществлению экстремистской деятельности будут квалифицироваться, только если их цель заключается в побуждении к действиям экстремистского характера.
В качестве положительного момента Сергей Бадамшин отметил указание на необходимость тщательного изучения заключений специалистов и экспертов, соответствия их выводов содержанию исследовательской части и отраженным в постановлении о назначении экспертизы (исследования) вопросам, полноты и всесторонности выводов, наличия в них противоречий, квалификации экспертов и специалистов и наличия у них полномочий давать оценку изложенным фактам.
«Вряд ли указание сможет существенным образом повлиять на правоприменительную практику, все-таки “проявления маразма” – не в законах или процессуальных документах, а в головах конкретных исполнителей, а исполнители остались те же», – отметил эксперт, добавив, что прокуроры на местах зачастую игнорируют соответствующие указания и разъяснения: «Видимо, в целях контроля за нижестоящими прокурорами в указании содержатся требования к прокурорам регионов вести не только реестры сообщений о преступлениях экстремистской направленности, но и реестры уголовных дел о таких преступлениях», – заключил Сергей Бадамшин.
Адвокат КА «Свердловская областная гильдия адвокатов» Сергей Колосовский полагает, что документ содержит декларативное перечисление «прописных истин», поскольку они прямо указаны в УПК РФ. «Фактически в документе перечисляются полномочия прокурора, зафиксированные в ст. 37 УПК, и даются указания их использовать, – пояснил эксперт. – Вместе с тем это общее перечисление имеет определенный смысл, поскольку в настоящее время прокуратура чаще всего уклоняется от реализации своих прав по надзору за следствием, отвечая на жалобы в том смысле, что на стадии расследования прокурор не вправе вмешиваться в деятельность следователя».
В качестве наиболее яркого примера эксперт выделил п. 1.9 указания, в котором отмечена необходимость органов прокуратуры оценивать законность привлечения лица к уголовной ответственности на основе истребования и изучения всех материалов уголовного дела в соответствии с ч. 2.1 ст. 37 УПК. В связи с этим Сергей Колосовский полагает, что из документа следовало бы исключить указание на необходимость надзора за исполнением закона в сфере именно преступлений экстремистской направленности: «Если бы данному документу была придана направленность на необходимость усиления надзора за законностью при расследовании уголовных дел вообще, его содержание в целом даже не пришлось бы особо менять, а его полезность существенно возросла бы».
В то же время адвокат пояснил, что в документе действительно содержатся полезные указания, касающиеся правоприменительной практики именно в сфере «антиэкстремистского» законодательства. «Обсуждаемые указания возымеют определенный положительный эффект, поскольку, хотя и не содержат каких-то принципиальных новелл, все же разъясняют прокурорам положения общей части уголовного закона, требования уголовно-процессуального закона и общий смысл постановления Пленума Верховного Суда более доступным языком», – отметил он. Однако, по мнению эксперта, принципиальные изменения в негативном правоприменении могут произойти только при формировании законной судебной практики. «С этой точки зрения обсуждаемый документ имеет положительное, но отнюдь не решающее значение», – заключил Сергей Колосовский.
Адвокат АП г. Москвы Юрий Ершов считает, что вслед за Верховным Судом Генпрокуратура больше упоминает «интернет-экстремизм», не затрагивая принявшие значительный размах уголовные дела по «экстремистским статьям» против последователей различных не самых традиционных для России религий (в частности, Свидетелей Иеговы, сайентологов).
По мнению эксперта, в данном вопросе необходимо учитывать и международные акты, например «Рабатский план действий по запрещению пропаганды национальной, расовой или религиозной ненависти, представляющей собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию» и «Кемденские принципы по свободе выражения мнения и равенству». «В таких документах критериями определения обоснованности уголовного преследования служат не только контекст и намерение автора, но и, например, вероятность реализации призыва, включая его неотвратимость, – пояснил адвокат. – Этого не хватает в российской практике противодействия экстремизму».
«При наличии задачи навести порядок в этой сфере непосредственное правоприменение было бы более результативным, поскольку исправление допущенных “перегибов” по конкретным уголовным делам не прошло бы незамеченным», – заключил Юрий Ершов.
https://www.advgazeta.ru
