Отсутствие в этом деле хотя бы каких-нибудь мало-мальски вменяемых признаков нарушения Свидетелями Иеговы любой из сфер законодательства или общественной морали не стало для кассационной инстанции причиной для того, чтобы просто-напросто прекратить позорящий отечественную судебную систему процесс. Именно это с самого начала ожидалось бы от независимого правосудия, будь оно оно таковым.
Однако даже теперь, вместо того, чтобы пытаться как-то исправить неприглядность ситуации, обязав неквалифицированных госслужащих принести пострадавшим из-за их действий свои извинения, суд избирает “продолжение спектакля”. Хотя, в свете эксперимента по возврату к тоталитарности, проводимого сегодня в стране, в этом не стоит видеть ничего неожиданного.
Обстоятельства, при которых, например, законопроект, содержащий такую внеправовую категорию, как “нежелательность”(?) в течение трех дней проходит три чтения, утверждается Советом Федераций, а затем подписывается президентом, удивляться профанированию принципов права “в низах” глупо. Поэтому, готовность “басманного правосудия” идти до конца в признании уголовным преступлением “нежелательной” кому-то веры, для неправовой атмосферы можно считать нормальным явлением. Проще говоря, защищая интересы своих граждан в начале третьего тысячеления, государство готово признать некие религиозные убеждения своих граждан (веру) преступлением и не видит ничего зазорного, а тем более преступного, в прямом нарушении своего Основного закона и норм действующего законодательства. Таков фон, на котором продолжается в Таганрогском городском суде процесс над группой верующих, не отказавшихся от своих религиозных убеждений после ликвидации по суду их местной религиозной организации (МРО). Напоминать при этом о конституционных гарантиях свободы вероисповедания в Российской Федерации или о такой предусмотренной действующим законодательством норме, как правомерность существования религиозной организации в форме “религиозной группы”, которая не нуждается в государственной регистрации, бессмысленно.
То, что преследование верующих с использованием для этого “басманного правосудия” ведется не ради профилактики возможных правонарушений или определение меры наказания за совершенные преступления, давно стало очевидным. В этом отношении, судебный процесс над Свидетелями Иеговы в Таганроге не является каким-либо исключением – он просто показателен. Поэтому вполне вероятно, что в каком-то не столь отдаленном, судя по происходящему сегодня в России будущем, этот прецедент с “обвинением веры” войдет в ряд хрестоматийных примеров опыта “басманного правосудия” конца нынешней “эпохи перемен”.
В дополнение к наблюдению за развитием данного судебного процесса в Таганроге со стороны, непосредственное присутствие на заседании позволяет ощутить ментальную и эмоциональную атмосферу происходящего.
Так например, заседание, состоявшееся 26 мая 2015 началось с опоздания судьи, а после его появления продолжилось громким разносом одному из адвокатов обвиняемых, которого не было на предыдущем заседании. О невозможности явки на то заседание в связи с занятостью в другом процессе адвокат, как это полагается, конечно же, предупредил судью заранее. Поэтому причин для каких-либо претензий со стороны суда здесь не было. Но именно “причин” и “со стороны суда”. Так как со стороны судьи “повод”, чтобы на повышенных тонах долго и нарочито оскорбительно отчитывать заведомо не нарушившего процессуальных положений адвоката был найден. Далее громогласный разнос плавно сменился минут на десять выяснением судьей подробностей того дела, в связи с рассмотрением которого адвокат предупреждал о своем отсутствии накануне. Разумеется, никаких особых оснований, да и прав на это судья не имел. Но когда требуется дать всем знать, кто здесь хозяин, какое это могло иметь значение. Тем более, что затем последовал стремительный бросок судьи в боковую дверь с брошенным через плечо залу заседаний “Перерыв! Пять минут...”, так как срочно потребовалось с кем-то переговорить...
Ходатайство адвоката Антона Омельченко о заслушивании судом мнения специалиста судья Алексей Васютченко по возобновлении им заседания воспринял без заметного энтузиазма. При этом, причин подобного могло быть как минимум две. Первая, это наличие у суда предыдущего заключения специалиста, в котором не находится оснований обвинить в чем либо религиозную группу верующих при отсутствии в этом деле каких-либо других оснований к тому же. Вторая – в том, что специалист, скорее всего, будет долго говорить и все это – давно понятное и изрядно надоевшее, придется слушать. Тогда как “суду”, в отличие, быть может, от “физлица”, выполняющего функцию судьи, как и большинству других “судов”, где фигурируют Свидетели Иеговы, давно “все ясно”.
Вероятно поэтому судья, не скрывая выражения глубокой скуки (о, как же вы все надоели!) на лице после положенных уточнений ходатайство удовлетворил, объявив: “пригласите в зал специалиста!”. Правда, спустя секунду со смартофоном в руке снова рванул в дверь, столкнувшись с приглашенным експертом, которой было брошено “а вы ждите пока!”.
Надо сказать, что какой-нибудь год тому назад столь откровенной демонстрации судами своего пренебрежения, пусть даже и к гонимым ныне Свидетелям Иеговы, все же не наблюдалось. Этому можно найти объяснение: год тому назад “образ врага” в лице определенного круга лиц и организаций еще только формировался, тогда как теперь его можно считать запечатленным. Заключение специалиста – д.ф.н., профессора Екатерины Элбакян о том, что на оперативной видеозаписи, представленной суду в качестве “доказательств преступления” происходит не “встреча террористов”, а типичное протестантское богослужение, в мифологему о Свидетелях Иеговы, как “врагах” не укладывалось. А значит, в общем-то, было в обвинительном контексте суду и ни к чему. Тем более, что рассмотрение, в сущности, давно уже “разваленного” свидетельскими показаниями дела происходит повторно. И единственное, что могло бы суду требоваться, это подтверждение от участников процесса неизменности или изменения данных ранее показаний.
В результате, после подтверждения своих предыдущих тезисов, значительную часть “улик” религиоведу пришлось прокомментировать снова. Но, как и ранее, признаков криминала в богослужении не обнаружилось, а заранее подготовленное по запросу адвоката очередное экспертное заключение было приобщено к делу.
Интересно, что сразу после того в процессе заседания имел место так и не проясненный судом эпизод. А именно, верующий, обвиняемый на основании заявления некоего церковного эксперта Сторчака в цитировании фразы, якобы, из издания, внесенного в пресловутый «список экстремистских материалов Минюста», по утверждению нынешнего научного эксперта, пользовался схожей цитатой из другого, никуда не внесенного издания. Чтобы проверить это, суду требовалось сличить два издания – открытое и запрещенное. Однако, оглашать часть содержания запрещенного издания в соответствии с процессуальной нормой допустимо только в закрытом судебном заседании, тогда как нынешнее было заявлено открытым. Поэтому, через несколько минут судья объявил о закрытии идущего заседания и предложил тем присутствующим, которые не участвуют в процессе покинуть зал, что было, разумеется, исполнено.
Однако до того, благодаря диалогу судьи и адвокатов, все успели узнать, что эксперт от церковной организации во время своего заявления о цитировании верующим, якобы, «запрещенной литературы», сам лично вынимал «экстремистское» издание из кармана, зачитывая оттуда что-то, не смотря на открытое заседание суда. На вопрос защиты о причине игнорирования судом в тот момент своей обязанности привлечь нарушителя к административной ответственности, реагировать суд не счел нужным.
Такое явление, как “заказ”, хорошо известное россияням по криминальной хронике последних десятилетий, к настоящему времени прочно вошло в России и в практику администрирования. Вероятно, в условиях подмены правовых отношений коррупцией, это было одним из ее неизбежных последствий. При этом отношения “человеческие” хотя и остались, но были травмированы всеобщей коррумпированностью для тех, чья жизнь полностью от нее зависит.
В самом деле, что мог бы противопоставить, например, какой-нибудь государственный служащий спущенному сверху распоряжению, нарушающему закон и мораль? Разве что, личную позицию с опорой на законопослушие и совесть. Такое случается, хотя и чрезвычайно редко. Но при этом такой человек должен понимать, что может оказаться в ситуации, похожей на положение Свидетелей Иеговы. Той самой, когда с ним кому-то будет "все ясно", а возможность добиться справедливости в “независимом" суде, останется лишь "в теории" – то есть, будет выглядеть непростительной наивностью, так как суд тоже принадлежит этой системе.
В том, что в России, как и в некоторых других странах, культивируется дискриминация прав граждан по признаку вероисповедания, давно нет никакого секрета. Об этом свидетельствуют не только международные исследования, но и сама судебная практика, на основании которой они проводятся. Нельзя не оговориться, что эта тенденция представляется в нашей стране устойчивым наследием исторической традиции, где уважение к “иной вере, иным богам” в последний раз наблюдается лишь в тексте “Слова о полку Игореве”.
Все это очевидно и понятно. Вот, только, принцип властвования, владения народом, а не служения ему, неизбежно заканчивается кризисами. С их наступлением, дело не всегда кончается войной. Но, независимо от того, как именуется государственное устройство, первостепенной нуждой власти становится самосохранение и манипулирование, для чего требуется формирование тоталитарной идеологии и жестких стереотипов в общественном сознании, где все, что не объявлено “единственно верным”, представляется “враждебным”.
Стереотипы, бытующие в обществе в такие периоды, тоже рождаются не сами. Для формирования у людских масс определенного мнения существует много способов, в том числе и средства массовой информации, которые тоже принадлежат системе. С публикациями или теле-шоу, где различным религиям приписываются всевозможные “опасные” признаки, знакомо абсолютное большинство россиян. Среди таких религий, кроме совсем, уж, экзотичных и имеющих лишь пару десятков последователей, как ни странно, отчетливо превалируют христиане. Это “непатриархийные” православные, мормоны или всевозможные протестанты, среди которых, конечно же, и Свидетели Иеговы. Таким образом, формируя в обществе заведомое предубеждение о “враждебности” ряда вероисповеданий своих сограждан, подобная информационная работа оказывается направленной на разобщение людей по религиозному признаку. То есть, является для общества деструктивной, а по-простому – вредной.
Жить, руководствуясь беспочвенными страхами и недостоверной информацией, конечно, кто-то тоже бывает вынужден. Но когда это происходит не с какой-то маргинальной группой, вроде скрывающегося под землей от “конца света” десятка душевнобольных страдальцев, а со значительной долей населения, то это уже серьезная проблема. Пусть даже она и способна объяснять многие нелепости.
С вопросом о том, что могло оказаться причиной как сумбурного обвинения, так и растянувшегося на годы судебного процесса, у автора была возможность обратиться к защитнику подсудимых:
«Мне известны случаи, когда в российских СМИ публикуются недостоверные сведения и измышления о Свидетелеях Иеговы, - говорит адвокат Антон Омельченко. - Полагаю, что эта информация влияет на некоторых государственных обвинителей, участвующих в деле. Но наиболее вероятно, что гораздо сильнее она повлияла на их руководство в Генеральной прокуратуре РФ, которое не может лично встретиться с верующими и своими глазами увидеть, что это за люди. Одновременно заметно и то, что непосредственные участники процесса – и суд в том числе, - хотя могут быть жертвами предубеждения, но имеют возможность составить и личное мнение об обвиняемых верующих в Таганроге. Поэтому в данном случае исход процесса в определенной степени зависит от того, какая из этих внутренних тенденций победит. Если победят страхи и желание угодить руководству, то результат понятен. Если победит здравый смысл и закон, то в соответствии с материалами дела будет, конечно же, оправдательный результат».
По мнению адвоката, наиболее разумным и «логичным продолжением этого процесса будет возврат дела прокурору для устранения нарушений, допущенных еще до того, как дело попало в суд». Вторую не менее логичную модель выхода из процесса адвокат видит, как «рассмотрение уголовного дела в третий раз заново, потому что день ото дня в нем добавляются новые процессуальные нарушения, требующие своего устранения». Да и, «страдают от этого больше всего верующие, которые посещают суд чаще, чем на работу ходят, и это отражается на их экономическом и эмоциональном состоянии».
Защитник уверен, что его подзащитные не виновны и совесть их чиста. То есть, основания для прекращения уголовного преследований этих верующих, как и преследований по религиозным мотивам в России в целом несомненны. Вот только какова вероятность подобного, предположить сегодня нельзя.
По словам Омельченко, «само по себе возникновение и продление этого процесса, то, что дело не прекращается, что прокуроры не отказываются от обвинения – все это сказывается на состоянии религиозной свободы в России очень негативно. Правоохранительные органы видят, что преследования по религиозным мотивам не пресекаются. Это в свою очередь приводит к тому, что откровенность таких преследований не ослабевает».
Итак, “заказ”?
Во всяком случае, в Таганроге на примере известного уже всему миру этого позорного процесса, объяснять требование признать религиозную практику группы сограждан уголовным преступлением, можно лишь так. В других регионах с неправомерными преследованиями Свидетелей Иеговы дело обстоит не столь откровенно, как здесь, и судебные процессы выглядят пока более пристойно. Но надолго ли?
А может быть эта “тьма” надругательства на людьми и правом так сгустилась в Таганроге перед “рассветом”?...
http://religiopolis.org/
