23 сентября во время торжественного открытия мечети в Москве, на котором присутствовали как президент России В. Путин, так и высокие гости из разных стран, исполнялись как раз некоторые аяты из Корана, признанные судом «экстремистскими». И вот 23 октября Госдума РФ уже приступает к обсуждению президентского законопроекта, который выводит священные тексты «традиционных религий» из-под действия Закона о противодействии экстремистской деятельности. Библию, Коран, Танах (свод священных книг иудаизма) и Ганджур (буддийский канон священных книг) и цитаты из этих книг уже нельзя будет признавать экстремистскими материалами.
Исправит ли ситуацию с признанием религиозной литературы экстремистскими материалами инициатива президента РФ В. Путина? И что нужно для комплексного решения проблемы противодействия экстремизму на религиозной или псевдорелигиозной почве?
Государство, безусловно, должно защищать интересы религий, но стремление защищать интересы только «традиционных» верующих является своего рода «ящиком Пандоры». Правовое определение понятия «традиционная религия» отсутствует, да и в законодательстве РФ такого определения нет. Кто традиционный, а кто нет будет определять конкретный чиновник, судья или прокурор. Конституция РФ и Закон о свободе совести пока также никто менять не собирается, а согласно их положениям все равны перед законом.
Вместе с тем, обсуждение проекта на заседании профильного Комитета Госдумы РФ показало, что представители религиозных объединений не удовлетворены предложением президента В. Путина. Проект по существу запустил цепную реакцию. Предложение о защите священных текстов повлекло за собой инициативу создания списка священных книг и его постоянного дополнения под эгидой некоторых «традиционных» религий и государства. Очевидно, что в России может появиться зеркальное отражение Федерального списка экстремистских материалов, в котором уже более 3 тысяч наименований.
Законодательство, основанное на соблюдении международных норм в сфере свободы совести, не может защищать религиозные тексты только лишь определенных религиозных движений и традиций. Хотя, конечно, государство вправе обозначить свои приоритеты, но так, чтобы их можно было применять на практике и чтобы закон был применим ко всем. В противном случае придется каждый раз вносить поправки в законодательство. Неформальный список священных текстов вряд ли решит проблему — кто-то будет его учитывать, а кто-то нет, а игнорирование расширенного списка священных текстов будет восприниматься мусульманами или христианами как нарушение закона, который был предложен президентом.
Нынешняя ситуация происходит в условиях уже сложившейся противоречивой судебной практики. Государство само себя загнало в тупик. Книги в Федеральный список экстремистских материалов попадают по решению суда, срок обжалования – полгода, то есть через полгода по закону уже невозможно отменить глупость какого-нибудь районного суда в глухой провинции. К примеру, один из судов признавал экстремистскими материалы и книги даже на арабском языке, хотя экспертизу давали люди, не знающие ни ислама, ни арабского языка.
Надо изменить подсудность этих дел районным судам, чтобы как минимум областной суд мог принимать подобные решения. В законодательство необходимо внести изменения, касающиеся проведения экспертизы различных материалов, в том числе религиоведческой экспертизы. Это особенно важно, поскольку Совет по проведению экспертизы текстов на предмет их признания экстремистскими при Минюсте РФ фактически не работает.
В меньшей степени, чем законопроект о священных текстах, была замечена своевременная инициатива о том, чтоб передать рассмотрение дел о наличии в тех или иных материалах экстремизма на уровень субъектов РФ. Как отметил, глава Комитета по делам общественных объединений и религиозных организаций Ярослав Нилов, это связано со скандальным решением суда Южно-Сахалинска, а также с увеличением количества решений о признании экстремистскими различных литературных произведений, авторы которых потом преследуются по уголовной ст. 282 УК («Разжигание ненависти по национальному или религиозному признаку»).
Поправки предполагается внести в ст. 263 «Порядок рассмотрения и разрешения дел, рассматриваемых судом в порядке особого производства» Гражданского процессуального кодекса, а также в ст. 13 ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» вводится пояснение о том, какие суды имеют право рассматривать подобные ситуации. Предлагается следующая редакция: «Информационные материалы признаются экстремистскими верховным судом республики, краевым, областным судом, судом города федерального значения, судом автономной области, судом автономного округа по месту их обнаружения, распространения или нахождения организации, осуществившей производство таких материалов, на основании заявления прокурора или при производстве по соответствующему делу об административном правонарушении, гражданскому, административному или уголовному делу». Ст. 263 ГПК РФ дополняется новой ч. 4 — «Дела особого производства по признанию информационных материалов экстремистскими рассматриваются и разрешаются верховным судом республики, краевым, областным судом, судом города федерального значения, судом автономной области, судом автономного округа».
Если судьба законопроекта о священных текстах уже предопределена — в каком-либо виде он, скорее всего, будет принят, то поправки об изменении подсудности дел об экстремизме могут и не пройти. Намного сложнее будет принять решение о запрете какой-либо книги и, главное, скрыть это от общественности, и, в частности, от самих верующих, которые эту книгу издавали и распространяли.
Необходимо скорректировать само определение экстремизма в российском законодательстве, иначе абсурдных ситуаций вокруг религиозной литературы будет не избежать. В прессе президентский законопроект о священных текстах уже назвали «защитой от дурака». Однако же обсуждение поправок и дополнений со стороны «традиционных» религий к этому проекту говорит лишь об одном - на практике подобные законопроекты нужно будет обсуждать по каждому случаю судебного запрета литературы. Или же снова отдавать на откуп судьям и прокурорам, которые будут сверять свои действия с Законом о противодействии экстремистской деятельности, а не с размышлениями на этот счет представителей самих религиозных организаций.
Когда принимались решения о запрете книг и журналов Свидетелей Иеговы и других религиозных изданий, российские суды, прокуратура, представители власти не обращали внимание на протесты официально действующих в России религиозных объединений. Нет никаких оснований полагать, что власти в будущем будут прислушиваться ко всем. Наоборот, апелляция в законопроекте о священных текстах к «традиционным» религиям вводит новое основание для дискриминации и неравенства религий между собой. Впервые в российском законодательстве будут формально выражено предпочтение именно «традиционным религиям» и их священным текстам. Получается, что если кто-либо будет писать о превосходстве своей религии, не цитируя и не обращаясь к Библии, Корану, Танаху и Ганджуре, то такую литературу по-прежнему можно запрещать.
Владимир Ряховский, адвокат, сопредседатель Славянского правового центра, член Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека.
Религия и право
http://www.sclj.ru/
