Внимание омбудсмена Владимира Лукина привлек не только запрет, но и форма мотивации. Лукин не возмущен нарушением юридической процедуры. Именно запрет деятельности религиозной организации, с его точки зрения, есть нарушение некоего умозрительного принципа «равноудаленности конфессий от власти». «Свидетели Иеговы» не могут и не хотят сидеть в своей норе. Они хотят проповедовать на стадионах. Но туда могут прийти не только их адепты, а еще и колеблющиеся. И в этом проблема.
Суд в Нижегородской области начал рассмотрение заявления уполномоченного по правам человека в связи с нарушением принципа светскости государства и прав верующих. Предварительное судебное заседание по заявлению уполномоченного по правам человека в РФ к главе администрации Городецкого района Нижегородской области Виктору Труфанову прошло 26 августа. Вопрос о том, кто такие так называемые «Свидетели Иеговы» здесь – даже не второй, а как минимум третий. Главный вопрос – о мотивах отказа в предоставлении стадиона Свидетелям.
Городской голова считает, что РПЦ МП есть такая особая экспертная инстанция, с которой надо советоваться по вопросам так называемой духовной безопасности, и которая должна помочь властям нарисовать карту религиозной жизни России, в которой они – власти – совершенно не ориентируются.
В 90-х – начале 2000-х годов религиоведческое сообщество находилось в состоянии глубокого кататонического ступора, что позволило представителям так называемого сектоборчества позиционировать себя на рынке экспертных услуг как наилучшего знатока в области религиозных групп. Это позиционирование привело к тому, что чиновники перестали видеть различия между религиозной борьбой, слегка прикрытой флером экспертизы, и собственно религиоведческой оценкой. Однако сейчас, когда в России восстанавливается сеть религиоведческих центров, которые, собственно говоря, и призваны осуществлять религиоведческую экспертизу, оценки религиозных групп с точки зрения «сектоборчества» выглядят устаревшими и неадекватными.
Представлять обществу аргументацию, подобную той, которую предъявил Труфанов, можно только в условиях моноконфессионального и моноэтнического государства, в течение нескольких сотен лет не переживавшего серьезных идейных потрясений. Совершенно очевидно, что российское государство к таковым не относится.
Рассматривая «Свидетелей Иеговы» как «сектантов», которые могут кому-то «повредить» или кого-то напугать, можно внутри церковного домена. Однако в государственных или локальных масштабах такие опасения и такие политические мотивации не современны, а главное - противоречат внутренним убеждениям людей. Если говорить вкратце, то общественные акции, будь то молитва на стадионе, церковное богослужение или праздничный намаз, относятся к внутрицерковному домену, то есть, они могут быть рассмотрены как политические. То, что глава городской администрации бросился за советом к архиепископу одной (пусть и главной) конфессии, показывает уровень юридической и административной путаницы, царящей в головах и кабинетах российской власти.
Теперь по сути иска Владимира Лукина. Он утверждает, что «государство в лице своих органов и должностных лиц должно обеспечивать необходимый разумный баланс интересов верующих и религиозных объединений, с одной стороны, и светских политических и государственных институтов с другой, при этом не отдавая приоритет ни одному из религиозных объединений […]. Глава администрации нарушил требования действующего законодательства в части игнорирования принципов светского характера государства и равного отношения ко всем религиозным объединениям». Это значит, что в его представлении политика в сфере религии должна сводится к поддержанию «баланса». Однако здесь есть ошибка. Рациональная религиозная политика возможна только в случае четкой структурированности религиозного и его отграничении от политического. Совершенно очевидно, что в Российской Федерации дело обстоит не так.
В России церковное есть, с одной стороны, часть политического, и как таковое не может быть от него «отграничено», о чем неоднократно говорил глава РПЦ МП патриарх Кирилл. Что же касается религиозного, отличного от церковного, то оно в такой рамке является аполитичным или даже антиполитичным. Религия как частное дело не может быть принимаема и обслуживаема госструктурами как церковная организация. Религия и церковь разделились по линии частно-духовного и политического. Стадион – это политика, а молитва в частном доме – религия. Именно поэтому за разъяснением того, где проходит эта граница, глава Городца и позвонил местному архиерею РПЦ.
И последнее соображение. Городец, если говорить исторически, есть не только центр Нижегородчины, но он же еще и исторический центр русского старообрядчества наравне с Веткой и Заволжскими скитами. Впрочем, именно старообрядцы выступили в начале ХХ в. застрельщиками либерализации религиозного законодательства России, которое в 1905-07 гг. стало одним из самых свободных в Европе. Именно в память вышедшего тогда Указа о началах веротерпимости на Рогожском кладбище в Москве возвели по проекту Горностаева большую Успенскую колокольню, на которую жертвовали деньги и старообрядцы Городца.
Та законодательная инициатива невыгодно оттеняет нынешнее смешение с «советами» и «рекомендациями». Паломников и простых обывателей не надо охранять от «Свидетелей Иеговы». Им, наоборот, надо бы внушать принципы свободы совести и духовной ответственности. Тогда и не нужны будут запреты – никто сам и не пойдет на стадион, если свобода в религиозной области будет сопутствовать знанию о нашей собственной истории. Ведь история, в особенности русская, есть почти непрерывная борьба за свободу и за соблюдение внутренних границ. Христос, между прочим, обещал сделать людей свободными. Архаизирующее сознание, делающее церковь частью политического, смешивает эти границы и унижает сам принцип свободы. Каков бы ни был исход процесса, вопрос, поставленный В. Лукиным, давно назрел
